Введение Вопросы продовольственной безопасности в глобальном масштабе не только не утрачивают своей актуальности, но и имеют тенденцию к обострению. Пандемия COVID-19 продемонстрировала уязвимость мировой продовольственной системы и ее неустойчивость к шоковым событиям. В результате проблемы голода, недоедания, перебоев со снабжением и резкого роста цен на продовольствие стали первостепенными для большинства стран. Это повышает значимость выработки комплекса экстренных мер по обеспечению продовольственной безопасности в кризисные периоды. В связи с возрастанием стандартов уровня и качества жизни людей в долгосрочном периоде изменяется содержание категории «продовольственная безопасность», расширяется ее понимание и совершенствуются методики оценки. К началу XXI века под продовольственной безопасностью понималось состояние, при котором для всех людей обеспечено наличие постоянного физического, социального и экономического доступа к достаточному количеству безопасной и питательной пищи, позволяющей удовлетворять их потребности и вкусовые предпочтения и вести активный и здоровый образ жизни [1]. В последние несколько лет специалисты усилили внимание на возможности индивидов самостоятельно формировать продовольственный набор и обеспечивать функционирование продовольственных систем на принципах устойчивого развития. Выделяют шесть ключевых аспектов (измерений) продовольственной безопасности [2]: – наличие продовольствия (наличие не содержащей вредных веществ и приемлемой для конкретной культуры пищи высокого качества и в достаточном количестве для удовлетворения пищевых потребностей людей, обеспечиваемое за счет отечественного производства или импорта); 284 Kazantseva E. G. et al. Food Processing: Techniques and Technology. 2022;52(2):282–295 – доступность продовольствия (наличие финансовых средств для приобретения питательной пищи в объемах, не ставящих под угрозу удовлетворение других основных потребностей, и доступность питания для всех групп, включая уязвимые); – использование продовольствия (наличие полноценного рациона питания в рациональных объемах); – стабильность запасов продовольствия даже при внезапных потрясениях; – субъектность (способность решать, какие продукты питания потреблять и производить, как их перерабатывать и распределять в продовольственных системах и пр.); – устойчивость (использование в продовольственных системах методов, способствующих долгосрочному восстановлению природных, социальных и экономических систем и обеспечивающих удовлетворение потребностей ныне живущих и будущих поколений в продовольствии). В официальных документах Российской Федерации нашли отражение не все из перечисленных аспектов продовольственной безопасности. В Доктрине продовольственной безопасности Российской Федерации (утверждена Указом Президента РФ от 21.01.2020 № 20) она трактуется как состояние социально-экономического развития страны, при котором обеспечивается продовольственная независимость Российской Федерации, гарантируется физическая и экономическая доступность для каждого гражданина страны пищевой продукции, соответствующей требованиям, в объемах не меньше рациональных норм ее потребления для ведения активного и здорового образа жизни. Вопросы измерения продовольственной безопасности также трансформируются. Применяются как объективные количественные критерии (доля расходов на продовольствие в совокупных расходах семей, количество и структура потребляемых продуктов питания, калорийность и пр.), так и субъективные критерии (применяемая Продовольственной и сельскохозяйственной организацией ООН шкала восприятия отсутствия продовольственной безопасности, используемая в США практика выделения диапазонов продовольственной безопасности и ее отсутствия и др.). Также развиваются методики комплексной оценки продовольственной безопасности стран. Продовольственная и сельскохозяйственная организация ООН осуществляет группировку стран по степени их подверженности воздействию факторов, оказывающих влияние на продовольственную безопасность и питание. Economist Intelligence Unit (аналитическое подразделение The Economist Group) рассчитывает индекс продовольственной безопасности (Global Food Security Index), который характеризует доступность, наличие, качество и безопасность продуктов питания и природных ресурсов в 113 странах. По итогам 2020 г. лидирующие позиции занимали Ирландия, Австрия, Великобритания, Финляндия и Швейцария. Россия находилась на 23 месте [3]. Обзор подходов к оценке продовольственной безопасности представлен в работах Э. Николсона и др., Э. Алли и др., Д. Пудела и М. Гопенахта, М. Купераба и др., а также отечественного ученого Р. Р. Гумерова [4–8]. Крайней формой отсутствия продовольственной безопасности является голод. С 2014 г. в мире прекратился продолжавшийся на протяжении предыдущих девяти лет процесс сокращения масштабов голода. По оценкам, представленным в докладе «Положение дел в области продовольственной безопасности и питания в мире», в 2020 г. голодали от 720 до 811 млн человек [1]. Почти каждый третий человек на планете не имел доступа к достаточному количеству продовольствия (на 320 млн человек больше, чем в 2019 г.). В 2020 г. острое отсутствие продовольственной безопасности испытывали почти 12 % населения мира (на 148 млн человек больше, чем в 2019 г.). Ситуацию усугубил кризис, вызванный COVID-19 [9]. В большей степени от кризиса пострадали представители малообеспеченных и уязвимых групп населения, которым не хватало ресурсов, чтобы преодолеть последствия потери работы и доходов, а также роста цен на продовольствие. Более половины недоедающих проживают в Азии, более одной трети в Африке. Проблема продовольственной безопасности в развитых странах имеет меньшую остроту, чем в других, но не решена полностью. Согласно данным Службы экономических исследований Министерства сельского хозяйства США в 2020 г. 6,6 % домохозяйств (8,6 млн) имели низкий уровень продовольственной безопасности, 3,9 % (5,1 млн) – очень низкий [10]. По данным Росстата, в Российской Федерации в 2018 г. 0,3 % населения остро ощущали отсутствие продовольственной безопасности, а умеренно остро 6,2 %. К основным факторам, оказывающим неблагоприятное влияние на состояние мировых продовольственных систем и продовольственной безопасности, относятся региональные конфликты, экономический кризис, неблагоприятные изменения климата, высокие темпы роста населения и низкий уровень его доходов, рост стоимости продуктов питания, недостаточная эффективность производственно-сбытовых цепочек, низкий уровень государственного и межгосударственного регулирования вопросов доступности продуктов питания и пр. Работа по совершенствованию продовольственных систем ведется по 6 основным направлениям, представленным на рисунке 1 [1]. Наряду с традиционными мероприятиями по повышению уровня продовольственной безопасности (осуществление продовольственной поддержки 285 Казанцева Е. Г. [и др.] Техника и технология пищевых производств. 2022. Т. 52. № 2. С. 282–295 населения в пострадавших от конфликтов и чрезвычайных происшествий районах, смягчение отрицательного влияния изменений климата на продовольственные системы, поддержка наиболее уязвимых групп населения, искоренение нищеты и рационализация режимов питания) большее внимание стало уделяться необходимости перехода к устойчивому развитию продовольственных систем. Актуализировались вопросы, связанные с обеспечением безопасного функционирования товаропроводящих цепочек. Рост международной торговли продуктами питания свидетельствует об увеличении числа людей, чья продовольственная безопасность обеспечивается за счет мировых рынков. Этому способствовала проводимая большинством стран в конце ХХ – начале XXI вв. политика дерегулирования. Она привела к подчинению глобальным производственносбытовым цепочкам отдельных национальных игроков и усилению контроля над ними со стороны управляющих звеньев цепочек. Значимы проблемы влияния глобальных цепочек создания стоимости на продовольственную безопасность для развивающихся стран и стран с формирующимися рынками. В то же время отдельные страны (например, Россия) стремятся к повышению продовольственного суверенитета, предполагающего усиление национального контроля над звеньями продовольственных производственносбытовых цепочек и сокращение доли импорта продуктов питания. Консолидация отдельных компонентов продовольственных производственно-сбытовых цепочек привела к изменению их структуры и усилению властных позиций крупных перерабатывающих и торговых предприятий. Как следствие, возросли возможности доминирующих предприятий пищевой промышленности и розничной торговли влиять как на создание ренты, так и на ее распределение в этих цепочках [11]. Вопросы монополизации и регулирования продовольственных производственносбытовых цепочек требуют особого внимания в интересах обеспечения продовольственной безопасности. Цель исследования заключается в анализе влияния производственно-сбытовых цепочек на продовольственную безопасность и выработке предложений по повышению уровня продовольственной безопасности в контексте совершенствования указанных цепочек. Объекты и методы исследования Объектом исследования выступает влияние производственно-сбытовых цепочек на продовольственную безопасность. Исследование осуществлено на основе системного подхода и метода сравнительного анализа. Исходя из логики исследования, в работе дается краткая характеристика продовольственной безопасности и рассматриваются основные факторы, оказывающие влияние на ее состояние. Основное внимание уделяется роли производственно-сбытовых цепочек в обеспечении продовольственной безопасности и характеристике их структурных компонентов как в России, так и за рубежом. В завершении предлагаются меры по повышению уровня продовольственной безопасности в контексте совершенствования указанных цепочек. Повышение устойчивости продовольственных систем к изменениям климата Реализация в пострадавших от конфликтов районах мер гуманитарного характера, достижение мира Устранение нищеты и структурного неравенства Укрепление продовольственной среды, распространение здорового режима питания Корректировка товаропроводящих цепочек для снижения стоимости пищевых продуктов Укрепление устойчивости наиболее уязвимых групп населения к негативным экономическим факторам Рисунок 1. Укрупненные направления совершенствования продовольственных систем на глобальном уровне Figure 1. High-level areas for improving food systems at the global level 286 Kazantseva E. G. et al. Food Processing: Techniques and Technology. 2022;52(2):282–295 Информационной базой исследования являются материалы Федеральной службы государственной статистики (Росстата), Службы экономических исследований Министерства сельского хозяйства США, нормативные правовые акты, отчеты и аналитические материалы Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН (ФАО), Международного фонда сельскохозяйственного развития, Всемирной продовольственной программы ООН, Всемирной организации здравоохранения, Организации экономического сотрудничества и развития, Всемирного банка, агентства «РАЭКС-Аналитика», информационного ресурса «СПАРК» и др. Теоретической базой исследования служат работы в области развития производственно-сбытовых цепочек (С. Гамильтон, Д. Сандинг, Э. Диз, С. Фазили, Б. Рамамурти, К. Келлоуэй, С. Миллер, А. Тауб, М. Магнус, С. Беркум, В. Кондратьев, В. Попов, Г. Кедрова и др.), устойчивости продовольственных систем (К. Бенеа, Д. Баккерб, Б. Эвенк и др.), оценки продовольственной безопасности (Р. Гумеров, Дж. Гарретт, Э. Алли, Л. Ли, В. Мюллер, Х. Харас, Д. Пудел и др.) и ее управления (C. Николсон, Е. Стивенс, А. Джонс, Д. Парсонс, и др.). Результаты и их обсуждение В современных условиях мировое сообщество находит неприемлемым решение текущих проблем, в том числе продовольственных, любой ценой и без учета права на развитие будущих поколений. Эффективной признается только та продовольственная система, которая обеспечивает продовольственную безопасность и питание для всех людей на устойчивой основе и имеет важное значение для содействия и поддержания благосостояния людей и жизнестойкости планеты [12]. Производственно-сбытовые цепочки – это каналы, играющие важную роль в обеспечении глобальной продовольственной безопасности. Они становятся объектами не только экономического, но и политического воздействия со стороны государств [13]. В последние несколько десятилетий происходила глобализация продовольственных систем. Если в 1990–1991 гг. мировой объем торговли продовольственными товарами в стоимостном выражении составлял $315 млрд, то в 2017 г. – около $1,5 трлн, в 2020 г. – $1,53 трлн, в 2021 г. – $1,75 трлн (на 14 % больше, чем в предыдущем году) [2, 14]. В 2021 г. на развитые регионы приходилось почти 60 % мирового импорта продовольствия, на развивающиеся – 40 %. Рекордный годовой рост импорта продовольствия наблюдался в наименее развитых странах: он увеличился на 16 %, по сравнению с 2020 г., а в странах Африки к югу от Сахары и странах с низким уровнем дохода, испытывающих дефицит продовольствия, – более чем на 20 % [14]. Основная часть роста мирового импорта продовольствия, по сравнению с прошлым годом, обусловлена не увеличением его физического объема, а высоким уровнем цен на продукты питания, а также трехкратным увеличением стоимости фрахта. Например, из дополнительного импорта в размере $25 млрд странами с низким уровнем дохода более $14 млрд были обусловлены повышением цен продовольствия и фрахта и только $11 млрд отражали увеличение объемов [14]. В результате рост стоимостного объема импорта не привел к значительному увеличению поставок продовольствия и повышению его доступности для населения. С целью мониторинга и прогнозирования влияния изменений цен на аграрных рынках на глобальную продовольственную безопасность эксперты ФАО используют глобальный индекс цен на производственные ресурсы (ГИЦПР) и индекс продовольственных цен (ИПЦФ). ГИЦПР отражает динамику цен на энергию, удобрения, пестициды, корма и семена. ИПЦФ демонстрирует динамику цен на основные сельскохозяйственные продовольственные товары на международном рынке. К августу 2021 г. ИПЦФ вырос на 34 %, а ГИЦПР – на 25 %, по сравнению с тем же периодом 2020 г., достигнув 10-летнего максимума [14]. Рост обусловлен комплексом факторов, в том числе нарушением функционирования производственносбытовых цепочек. Производственно-сбытовая цепочка представляет собой полный цикл деятельности, необходимой для того, чтобы продукт или услуга прошли все стадии от замысла через производство и поставку конечному потребителю до утилизации после использования (разработка, производство, маркетинг, сбыт, вспомогательные услуги) [15]. В представленном понимании понятие «производственно-сбытовая цепочка» схоже с понятием «цепочка добавленной стоимости». Под цепочкой добавленной стоимости понимается создающая добавленную стоимость деятельность, в процессе которой товар или услуга проходят все стадии: замысел, проектирование, производство, маркетинг, реализация и обслуживание на пути к конечному потребителю [16]. Структуру производственно-сбытовых цепочек можно рассматривать как с точки зрения входящих в нее отдельных предприятий, так и с точки зрения звеньев, представленных более короткими цепочками. Элементом продовольственных производственносбытовых цепочек являются сельскохозяйственные цепочки, относимые к ресурсоемким и направляющим большую часть производимой продукции для переработки в другие отрасли [17]. Например, на предприятия пищевой промышленности. 287 Казанцева Е. Г. [и др.] Техника и технология пищевых производств. 2022. Т. 52. № 2. С. 282–295 В цели исследования рассматриваются продовольственные производственно-сбытовые цепочки, составными частями которых являются предприятия: цепочки, контролируемые перерабатывающими предприятиями, и цепочки, контролируемые сбытовыми сетями. Управляющие звенья оказывают воздействие на других участников цепочки посредством участия в капитале и координации бизнес-процессов и финансовых потоков, а также влияют на установление цен. Такая структура создает условия для возникновения узких мест, в которых переработчики пищевых продуктов осуществляют олигопсоническую власть над фермерами, а розничные торговцы – олигопольную над потребителями [18, 19]. В результате получается система в форме песочных часов, где в начале цепочки находится большое количество фермеров, в конце – огромное количество людей, потребляющих пищу, а в середине – небольшое количество фирм, контролирующих перемещение продуктов питания от производителей к потребителям [20]. Темпы концентрации капитала в различных звеньях цепочек характеризуются неравномерностью. Если в конце ХХ века обсуждение проблем чрезмерной концентрации касалось доминирующего положения переработчиков продуктов питания, то в XXI актуализировался вопрос оценки последствий концентрации на рынках розничной торговли. Укрупнение предприятий торговли происходит как в развитых, так и в развивающихся странах. В 1997 г. американцы покупали 21 % своих продуктов питания у четырех крупнейших розничных компаний. К 2019 г. четыре крупнейших сети продавали 43 % всех продуктов питания, причем четверть рынка принадлежала «Walmart» [21]. Сетевые супермаркеты глобального и национального масштаба вытесняют местные торговые сети и предприятия малого и среднего бизнеса, владеющие небольшими магазинами, и сокращают объемы продукции, закупаемой у местных поставщиков. Управляющие сетями ориентируют участников закупать товары у определенных поставщиков, а продовольственные компании, не интегрированные в сети, часто должны платить за слотинг. Нарастает монополизация сектора розничной торговли цифровыми компаниями. Одним из примеров может служить приобретение «Amazon» компании «Whole Foods» в 2017 г. Вхождение цифровых компаний в торговлю продовольствием вызывает озабоченность традиционных участников рынка, поскольку в практику цифровых гигантов входит использование стратегий занижения цен и «вхождения в каждый дом». Это побуждает конкурентов инвестировать в цифровые технологии, логистику и доставку продуктов и прибегать к оборонительным слияниям. Продовольственные производственно-сбытовые цепочки в последние десятилетия подверглись изменениям, основными из которых являются следующие. 1. Модификация производственно-сбытовых цепочек в связи с чрезвычайными событиями и усилением противоречий между странами. Это выражается в «замене» отдельных звеньев цепочек. Примером может служить сокращение импорта Китаем американской сои и переключение на поставщиков из Аргентины и Бразилии в результате затяжного конфликта между Китаем и США [2]. Еще один пример – это продовольственное эмбарго, продленное Россией до конца 2022 г., в отношении стран, которые после присоединения Крыма в 2014 г. ввели санкции против российских компаний и физических лиц. Россия в ответ на санкции сократила с 2014 г. поставки из Евросоюза мяса, рыбы, овощей, фруктов, орехов, соли и др. продуктов и осуществила импортозамещение и/или замену поставщиков. Нарушение целостности производственносбытовых цепочек происходит из-за кризисов. Например, во время кризиса, вызванного пандемией COVID-19, имели место как запреты экспорта товаров, так и ограничения импорта. В результате отдельные страны лишились рынков сбыта своей сельскохозяйственной продукции, а другие столкнулись с повышением цен и дефицитом продовольствия, что способствовало росту нищеты и голода. Структура экспортных поставок развивающихся стран изменилась в пользу сырьевых товаров с низкой добавленной стоимостью. Пандемия отразилась и на логистике, приведя к сбоям в цепочках поставок. У предприятий, которые зависят от импортных средств производства, выросли производственные издержки. 2. Монополизация перерабатывающих, логистических и торговых звеньев производственносбытовых цепочек [22, 23]. В составе участников производственно-сбытовых цепочек появляются глобальные и национальные олигополисты. Всего четыре корпорации – Cargill (США), Archer-Daniels Midland (США), Bunge (США) и Louis Dreyfus (Нидерланды) – контролируют подавляющую часть мирового бизнеса по торговле зерном [21]. Их влияние распространяется далеко за пределы зерновых, поскольку данные компании торгуют разнообразными продовольственными товарами. В начале 2000-ых гг. 10 крупнейших компаний линейного судоходства имели рыночную долю в 51 %. В 2019 г. эта доля увеличилась до 82 %. К 2038 г. ожидается, что останутся на рынке только 16 из 100 крупнейших перевозчиков, функционировавших в 2000 г. [24]. Это тревожный факт, особенно в связи с развитием международной торговли продовольствием. В таблице 1 представлен список крупнейших глобальных компаний-производителей продуктов 288 Kazantseva E. G. et al. Food Processing: Techniques and Technology. 2022;52(2):282–295 питания, пива и напитков, предприятий общественного питания и оптовой торговли продуктами питания по объему выручки, входящих в Fortune Global 500, 2021 (https://fortune.com/fortune500/2021/search/?f500_ industry=Food%20Consumer%20Products&rank=asc). В рейтинг вошли 23 компании из 500, из них 10 имеют «американское гражданство». Лидерами рейтинга являются «Nestle» (Швейцария), «PepsiCo» (США) и «Archer Daniels Midland» (США). Вопросы монополизации производственносбытовых цепочек вызывают широкие дискуссии во всем мире, в том числе в США. Укрупнение американской мясоперерабатывающей промышленности происходило на протяжении нескольких десятилетий. Если в 1977 г. четыре крупнейшие фирмы по упаковке говядины контролировали 25 % рынка, то сегодня – 82 % [25]. Во многих регионах страны на рынке можно найти всего двух «упаковщиков». Одним из результатов консолидации является то, что цена, которую получают владельцы ранчо, продолжает снижаться несмотря на рост цены, которую платят потребители за говядину [21]. В птицеводстве в 1986 г. Таблица 1. Рейтинг производителей продуктов питания, пива и напитков, предприятий общественного питания и оптовой торговли продуктами питания по объему реализации, входящих в Fortune Global 500, 2021 Table 1. Fortune Global 500 Food, Beer & Beverage, Catering and Food Wholesalers Ranking by Sales Volume, 2021 Место Компания, страна Отрасль (сфера) Выручка в 2020 г., млн долл. США (в % к 2019 г.) Прибыль в 2020 г., млн долл. США (в % к 2019 г.) Активы, млн долл. США 79 Nestle, Швейцария Продукты питания 89852,9 (–3,6) 13031,1 (+2,7) 140366,7 131 PepsiCo, США Продукты питания 70372,0 (+4,8) 7120,0 (–2,7) 92918,0 146 Archer Daniels Midland (ADM), США АПК 64355,0 (–0,5) 1772,0 (+28,5) 49719,0 199 Sysco, США Оптовая торговля продуктами питания 52893,3 (–12,0) 215,5 (–87,1) 22628,3 202 JBC, Бразилия Пищевая промышленность 52429,0 (+1,1) 892,2 (–42,0) 31358,6 211 Wilmar International, Сингапур АПК 50526,8 (+18,5) 1534,1 (+18,6) 51020,0 236 Anheuser-Busch InBev, Бельгия Пиво и напитки 47358,0 (–11,8) 1405,0 (–84,7) 226410,0 259 Edeka Zentrale, Германия Оптовая торговля продуктами питания 44158,6 (+10,9) 315,4 (–17,2) 10567,4 270 Tyson Foods, США Производство продуктов питания 43185,0 (+1,8) 2061,0 (+4,1) 34456,0 289 Bunge, США Производство продуктов питания 41404,0 (+0,6) 1145,0 (–) 23253,0 329 Metro, Германия Оптовая торговля продуктами питания 36524,7 (–11,7) 514,7 (–) 15461,0 362 Louis Dreyfus, Нидерланды Производство продуктов питания 33564,0 (–0,7) 382,0 (+66,1) 23665,0 370 Coca-Cola, США Пиво и напитки 33014,0 (–11,4) 7747,0 (–13,2) 87296,0 390 New Hope Holding Group, Китай Производство продуктов питания 31605,7 (+184,7) 515,4 (–) 48453,3 429 CHS, США Производство продуктов питания 28406,4 (–11,0) 422,4 (–49,1) 15993,9 454 Danone, Франция Продукты питания 26913,8 (–4,9) 2228,8 (+3,2) 52349,3 457 United Natural Foods, США Оптовая торговля продуктами питания 26742,8 (+13,9) –274,1 (–) 7587,0 463 Mondelez International, США Продукты питания 26581,0 (+2,8) 3555,0 (–8,1) 67810,0 466 Kraft Heinz, США Продукты питания 26185,0 (+4,8) 356,0 (–81,6) 99380,0 469 Olam International, Сингапур Оптовая торговля продуктами питания 26067,8 (+7,6) 178,1 (–56,9) 20206,3 474 WH Group, Гонконг Продукты питания 25589,0 (+6,2) 828,0 (–43,5) 18715,0 477 Compass Group, Великобритания Общественное питание 25413,4 (–19,9) 169,5 (–88,0) 19030,4 483 Performance Food Group, США Оптовая торговля продуктами питания 25086,3 (+27,1) –114,1 (–168,4) 7719,7 289 Казанцева Е. Г. [и др.] Техника и технология пищевых производств. 2022. Т. 52. № 2. С. 282–295 четыре ведущих перерабатывающих предприятия контролировали 35 % рынка, сегодня – 54 %. Что касается свинины, то четыре ведущих свиноводческих предприятия в 1976 г. контролировали 33 % рынка, сегодня – 66 % [25]. С середины 1990-х гг. 70 % американских свиноводов вышли из бизнеса из-за сокращения мелких ферм и роста крупных предприятий концентрированного откорма [21]. Монополизация приводит к росту прибыли управляющих звеньев производственно-сбытовых цепочек. Эти компании выплачивают высокие дивиденды и обеспечивают обратный выкуп акций. Например, компания «JBS» обеспечила обратный выкуп акций на $2,3 млрд в 2020 г. и предложила высокие дивидендные выплаты на 2021 г., увеличив их почти на 75 % по сравнению с 2020 г. «Tyson» также увеличил дивиденды на 6 % в 2021 г., потратив на эти цели $477 млн за девять месяцев. В период с сентября 2020 по июль 2021 гг. компания выкупила акции на $200 млн [25]. Проблема монополизации мясной промышленности США и ее дестабилизирующего влияния на производственно-сбытовые цепочки и продовольственную безопасность страны является значимой. Ей неоднократно уделял внимание действующий Президент США Джо Байден. Он выступал с призывом к развитию конкуренции в мясоперерабатывающей промышленности, установлению справедливых цен на мясо, повышению доходов фермерских хозяйств и поддержке малого бизнеса для решения проблем цепочек поставок среднего уровня [26]. 3. Вход в агропромышленный сектор компаний из других отраслей. В 2016 г. немецкая химикофармацевтическая корпорация «Bayer» (https:// www.bayer.com) приобрела компанию «Monsanto» (США) – одну из крупнейших в мире по производству семян и агрохимикатов. «Monsanto» с конца 1980-х гг. приобрела более 60 независимых компаний по производству семян. Компания «DowDupont» (https://www.dupont.com) была образована в 2017 г. после слияния двух крупнейших американских производителей химической продукции «Dow» и «DuPont». За последние десять лет эти две корпорации приобрели более 40 компаний по производству семян и агрохимикатов. Конгломерат разделен на три корпорации, одна из которых («Corteva») сохраняет лидирующие позиции в сфере производства семян и агрохимикатов. Важным компонентом продовольственных производственно-сбытовых цепочек становятся компании, предоставляющие услуги. Стоимость услуг составляет около 25 % от добавленной стоимости в экспорте сельскохозяйственной продукции и 35 % в экспорте продовольствия. На долю сектора услуг приходится 30 % конечной стоимости продовольственных товаров в странах с высоким уровнем дохода и 23 % в развивающихся [27]. В составе участников производственно-сбытовых цепочек усиливается роль финансовых организаций, осуществляющих инвестирование в аграрный сектор посредством комплексных финансовых инструментов, участия в торговле товарными фьючерсами и пр. Финансовые инвестиции могут усилить волатильность цен и нестабильность продовольственных рынков. Проявление интереса к агропромышленному сектору со стороны других отраслей является тенденцией, требующей повышенного внимания со стороны антимонопольных органов, особенно развивающихся стран. 4. Усиление неравномерности распределения доходов внутри участников производственносбытовых цепочек. В цепочках добавленной стоимости сокращаются властные позиции сельского хозяйства. Они перемещаются в сторону переработки и торговли. Доля несельскохозяйственных компонентов в цепочке создания стоимости продуктов питания быстро растет. В США в 1990 г. фермеры получали 59 центов с каждого доллара, потраченного на говядину, а розничные торговцы 33 цента. Сегодня эти цифры составляют 38 и 51 центов соответственно [21]. Кроме того, сохраняется опережающий рост цен на сельскохозяйственные средства производства по сравнению с темпами роста цен на сельскохозяйственную продукцию, реализуемую фермерами. 5. Создание торговыми сетями «иллюзии выбора». Потребитель выбирает различные продукты, но в реальности приобретает их у одной компании. Например, в России компании «PepsiCo» (https:// www.pepsico.ru) принадлежат следующие бренды: детское питание («Агуша», «Чудо Детки»), молочная продукция («BioMax», «Чудо», «Мажитэль», «Домик в деревне»), соки («Любимый», «J7», «Фруктовый сад», «Я»), снеки («Lay’s», «Хрусteam», «Cheetos», «Doritos») и напитки («7UP», «Adrenaline Rush», «DRIVE ME», «Lipton», «Aqua Minerale», «Mirinda», «Mountain Dew», «Pepsi», «Чудо ягода», «Русский дар»). Портфель Группы «Черкизово» (https:// cherkizovo.com) включает 16 брендов, в том числе ведущие бренды на рынке колбасы и мяса птицы: «Черкизово», «Петелинка», «Куриное царство», «Пава-Пава» и др. Оптимизация торговыми сетями ассортимента сопровождается увеличением доли низкого ценового сегмента при продажах продуктов питания и ростом объемов продаж товаров с длительным сроком хранения. 6. Совершенствование форм и методов контроля владельцев управляющих звеньев производственносбытовых цепочек над остальными участниками цепочек. Например, в США развиваются системы контрактного фермерства, предполагающие заключение с фермерами контрактов с конкретными 290 Kazantseva E. G. et al. Food Processing: Techniques and Technology. 2022;52(2):282–295 условиями: каких цыплят выращивать, какой корм для птиц и лекарства должны использовать фермеры, какую цену получат фермеры после того, как сдадут продукцию на переработку. В рамках этой системы ежегодно выращивается 90 % из почти 9 млрд цыплят. Половина фермеров-птицеводов работает в регионах, где доминируют одна или две перерабатывающие компании. Это оставляет им мало возможностей торговаться за лучшие контракты или условия выращивания [21]. Широко практикуется закрепление механизмов «привязки» фермеров к определенной сельскохозяйственной технике, сервисным компаниям и арендуемым земельным участкам. Крупные корпорации используют механизм контроля над фермерами посредством сочетания использования семян и химикатов для их обработки. Это толкает фермеров на «беговую дорожку пестицидов», т. е. зависимость как от эволюционирующих семян корпорации, так и от химикатов для получения здорового урожая [21]. Кроме того, практикуется запрет на редактирование программного обеспечения тракторов, изменение настроек двигателя и модификацию техники для соответствия новым экологическим стандартам без согласования с производителем. Выживание фермерских семей определяется степенью их соответствия нормам, ценностям и технологическим стандартам, навязанным компаниями и действующим в глобальном масштабе. В России повышение физической и экономической доступности безопасной и качественной пищевой продукции является одной из задач по реализации стратегического национального приоритета «Сбережение народа России и развитие человеческого потенциала», закрепленного в Стратегии национальной безопасности Российской Федерации (утверждена Указом Президента Российской Федерации от 02.07.2021 № 400). По данным Росстата, представленным на рисунке 2, с 2005 по 2021 гг. (3 квартал) доля импортных продовольственных товаров в товарных ресурсах розничной торговли продовольственными товарами сократилась с 36 до 22 % (https://rosstat.gov.ru/folder/11188). Это свидетельствует о повышении продовольственного суверенитета страны. В 2021 г. актуализировалась проблема экономической доступности продовольствия в связи с резким ростом цен на продукты питания (с январь по ноябрь рост цен составил более 9 %) и недостаточным ростом реальных доходов населения. Что касается состояния структурных звеньев производственно-сбытовых цепочек, то в России, по оценкам специалистов «РАЭКС-Аналитика», агропромышленный комплекс в 2020 г. стал примером антикризисного прорыва. Средний оборот пищевых компаний, входящих в рейтинг 600 крупнейших компаний страны по объему реализации, вырос за 2020 г. на 32,6 %. По итогам 2020 года в России экспорт сельхозпродукции достиг рекордных $30,7 млрд (+20 % к 2019 г.). Одним из драйверов роста торговых предприятий стали «товары апокалипсиса» – продукты длительного хранения, которые жители массово приобретали в начале карантина [28]. В то же время наблюдалось сужение каналов продаж и приостановка деятельности продовольственных рынков, которые обеспечивали значительную часть продаж овощей и фруктов. Результатом стало усиление конкуренции оптовиков за поставки данных товаров в торговые сети. В рейтинг RAEX-600 в 2021 г. вошли 27 компаний пищевой промышленности РФ (в состав рейтинга 36 35 36 33 33 34 33 34 36 34 28 23 23 24 25 28 24 24 22 0 5 10 15 20 25 30 35 40 Доля, % Рисунок 2. Доля импортных продовольственных товаров в товарных ресурсах розничной торговли продовольственными товарами России Figure 2. Share of imported food products in the commodity resources of food retail trade in Russia 291 Казанцева Е. Г. [и др.] Техника и технология пищевых производств. 2022. Т. 52. № 2. С. 282–295 Fortune Global 500 не вошла ни одна из них) [28]. Их доля в суммарном объеме реализации рейтинга составила 2 %. Крупнейшими пищевыми компаниями РФ по объему реализации в 2020 г. являлись «PepsiCo Россия» (76 место в общем рейтинге), «Нестле Россия» (103 место), «Марс» (116 место), «Группа Черкизово» (129 место), «Данон» (153 место), «Каргилл» (173 место), «Аб Инбев Эфес» (210 место), «Балтика» (212 место), «Кока-Кола ЭйчБиСи Евразия» (220 место) и BELUGA GROUP (247 место). Объемы реализации десяти лидирующих компаний и темпы роста выручки в 2020 г., по сравнению с 2019 г., представлены на рисунке 3 (https://raex-a.ru/ rankingtable/top_companies/2021/tab_01). Крупные компании пищевой промышленности и розничной торговли распространяют влияние в глобальном масштабе за счет прямых иностранных инвестиций и приобретений местных компаний. Анализ владения крупнейшими российскими пищевыми компаниями показывает, что в составе учредителей компаний «Нестле Россия», «PepsiCo Россия», «Марс», «Каргилл», «Аб Инбев Эфес», «Балтика», «Кока-Кола ЭйчБиСи Евразия» и BELUGA GROUP находятся зарубежные компании [29]. Это означает, что они могут оказывать влияние на проводимую компаниями политику развития и на продовольственную безопасность страны. Помимо прямого владения используются такие неформальные средства контроля, как стратегические альянсы или договорные отношения, затрудняющие степень оценки реального уровня власти. Данные компании имеют прямое и косвенное участие в капитале других компаний. BELUGA GROUP (https://belugagroup.ru) владеет спиртзаводом, пятью производственными площадками и винодельческим комплексом. Общее количество дочерних и зависимых обществ BELUGA GROUP с долей в уставном капитале равной или больше 20 %, а также прямо или косвенно контролируемых юридических лиц (доля владения в каждом звене по всей цепочке больше 50 %) в конце 2021 г. составило 29 единиц [29]. У «Группы Черкизово» (https://cherkizovo.com), представляющей собой вертикально-интегрированный холдинг, в составе имеются птицеводческие предприятия, современные свинокомплексы, мясоперерабатывающие и комбикормовые заводы, а также 300 тысяч га сельскохозяйственных земель. Общее количество дочерних и зависимых обществ компании «Группа Черкизово» с долей в уставном капитале равной или больше 20 %, а также прямо или косвенно контролируемых юридических лиц (доля владения в каждом звене по всей цепочке больше 50 %) в конце 2021 г. составило 24 единицы [29]. Что касается филиальной сети, то максимальное количество филиалов у компаний «Кока-Кола ЭйчБиСи Евразия» (67 филиалов) и «PepsiCo Россия» (34 филиала). Крупнейшими компаниями розничной торговли продовольственными товарами РФ (по основному коду ОКВЭД – Торговля розничная преимущественно пищевыми продуктами, включая напитки, и табачными изделиями в неспециализированных магазинах) из Рисунок 3. Крупнейшие пищевые компании РФ по объему реализации и темпам роста выручки в 2020 г. Figure 3. The largest food companies in the Russian Federation by sales volume and revenue growth rate in 2020 3,2 12,7 0,2 7,2 1,2 20 16,5 0,2 3,5 23,4 0 5 10 15 20 25 0 500 1000 1500 2000 2500 3000 3500 Темп роста к 2019 году, % Объем реализации, млн долл. США 292 Kazantseva E. G. et al. Food Processing: Techniques and Technology. 2022;52(2):282–295 рейтинга RAEX-600 2021 г. (https://raex-rr.com/pro/ largest/including_industry/retail/2021) в 2020 г. стали компании X5 Retail Group, «Магнит» (розничная сеть), «Лента» (сеть гипермаркетов), «ДИКСИ Юг», «Метро Кэш Энд Керри» (табл. 2). Участники российских продовольственных производственно-сбытовых цепочек будут стремиться повышать конкурентоспособность своей продукции, внедрять новые технологии, диверсифицировать цепочки поставок, переходить на российские семена и породы животных, средства защиты растений, оптимизировать затраты за счет внедрения цифровых технологий, развивать торговлю с использованием маркетплейсов, а также наращивать экспортные поставки. Актуальной проблемой будет усиление слияний и поглощений как с участием иностранного капитала в капитале российских компаний, так и с возрастанием инвестиционной активности российских компаний за рубежом. Это приведет к большей формализации производственно-сбытовых цепочек и усилению роли их контролирующих звеньев, что потребует усиления государственного регулирования в целях недопущения монополизации и предотвращения угроз продовольственной безопасности. Выводы Проблема продовольственной безопасности остается одной из глобальных проблем современности, получившей обострение в связи с кризисом, вызванным пандемией COVID-19. В этой связи актуализируются задачи как антикризисного управления продовольственной безопасностью, так и долговременного устойчивого развития продовольственных систем. Эффективными являются продовольственные системы, которые обеспечивают продовольственную безопасность и питание для всех людей на устойчивой основе. Производственно-сбытовые цепочки играют важную роль в обеспечении глобальной продовольственной безопасности. Влияние производственно-сбытовых цепочек на продовольственную безопасность является неоднозначным. С одной стороны, производственносбытовые цепочки объединяют разрозненные звенья в единую систему и позволяют обеспечить быстрое доведение продовольствия до конечного потребителя. С другой стороны, происходит «завоевание» продовольственных систем производственно-сбытовыми цепочками. В начале цепочек находится большое количество поставщиков сельскохозяйственной продукции, в конце – огромное количество людей, потребляющих пищу, а в середине – небольшое количество фирм, контролирующих перемещение продуктов питания от производителей к потребителям. Происходит усиление власти крупных корпораций в производственно-сбытовых цепочках. При рассмотрении вопросов регулирования следует учитывать не только экономическое влияние, но и социальную и экологическую ответственность доминирующих субъектов, а также то, в достаточной ли мере они учитываются существующими регулирующими структурами [30]. Темпы концентрации капитала в различных звеньях цепочек характеризуются неравномерностью. Если в конце ХХ века усиление концентрации касалось доминирующего положения переработчиков продуктов питания, то в XXI веке актуализировался вопрос концентрации на рынках розничной торговли, в том числе с участием цифровых компаний. Продовольственные производственно-сбытовые цепочки в последние десятилетия подверглись значительным изменениям, основными из которых являются: изменение состава участников в связи с усилением противоречий между странами и чрезвычайными событиями; монополизация перерабатывающих, логистических и торговых звеньев; вход компаний из других отраслей; усиление неравномерности распределения доходов внутри участников и пр. Управляющие звенья цепочек обладают горизонтальной и вертикальной рыночной властью; владеют глобальными системами переработки хранения и доставки продовольствия; интенсивно растут за счет слияний и поглощений; используют различные модели доступа к сельскохозяйственным землям (прямое владение и владение землей через финансовые дочерние компании); имеют возможность лоббировать свои интересы; устанавливают контроль над ресурсами, ранее принадлежавшими местным сообществам; способствуют занижению закупочных и завышению конечных цен; ограничивают свободу предприятий малого и среднего бизнеса Таблица 2. Крупнейшие компании в розничной торговле продовольственными товарами РФ из рейтинга RAEX-600 2021 г. Table 2. The largest companies in the retail trade of food products of the Russian Federation from the RAEX-600 rating in 2021 Место в рейтинге RAEX-600 Наименование Объем реализации в 2020 г., млн долл. США Темпы роста выручки за 2020 г., % к 2019 г. 6 X5 Retail Group 27351,0 14,1 8 «Магнит», розничная сеть 21484,7 13,5 31 «Лента», сеть гипермаркетов 6160,7 6,7 50 «ДИКСИ Юг» 4208,3 8,7 69 «Метро Кэш Энд Керри» 3097,5 7,7 293 Казанцева Е. Г. [и др.] Техника и технология пищевых производств. 2022. Т. 52. № 2. С. 282–295 в части принятия решений по использованию производственных ресурсов, установления цен и выбора рынков сбыта и пр. Изменения, происходящие в производственносбытовых цепочках, требуют внимания со стороны национальных органов власти для сохранения контролирующих функций в продовольственной системе и системе обеспечения продовольственной безопасности страны. Основные направления совершенствования продовольственных производственно-сбытовых цепочек в Российской Федерации: – расширение использования принципов устойчивого развития в практике деятельности участников, их социальной и экологической ответственности; – усиление государственного контроля над слияниями и поглощениями в отраслях, предприятия которых входят в состав продовольственных производственносбытовых цепочек, особенно при слияниях и поглощениях с участием иностранного капитала; – формирование продовольственных производственносбытовых цепочек с российскими управляющими звеньями; – удлинение российских продовольственных производственно-сбытовых цепочек за счет увеличения экспорта готовой продовольственной продукции; – формирование инклюзивных режимов для развития участников в проблемных с точки зрения обеспечения продовольственной безопасности территориях [31, 32]; – ограничение практик компаний, занимающих доминирующее положение на рынке, по введению собственных стандартов поставок, ущемляющих права поставщиков; – внедрение производственных, логистических и сбытовых решений, основанных на цифровизации, сетевых рыночных моделей, кастомизации продуктов и услуг с одновременным усилением мер против угроз информационной безопасности, в том числе Supply chain attack; – расширение использования при производстве продовольствия биотехнологий и технологий с уменьшенным углеродным следом, а также повышение эффективности использования ресурсов; – государственная поддержка участников, относящихся к предприятиям малого и среднего бизнеса, посредством повышения доступности финансовых ресурсов и роста объемов инвестиций в инфраструктуру, логистику и формирование каналов сбыта. Критерии авторства Авторы в равной степени участвовали в подготовке и написании статьи.

1. The State of Food Security and Nutrition in the World 2021. Transforming food systems for food security, improved nutrition and affordable healthy diets for all. Rome: FAO; 2021. 240 p. https://doi.org/10.4060/cb4474en

2. Food security and nutrition: building a global narrative towards 2030. A report by the High Level Panel of Experts on Food Security and Nutrition of the Committee on World Food Security. Rome: HLPE; 2020. 112 p.

3. Global Food Security Index [Internet]. [cited 2021 Dec 15]. Available from: https://impact.economist.com/sustainability/project/food-security-index

4. Nicholson СF, Stephens ЕC, Jones АD, Kopainsky В, Parsons D, Garrett J. Food security outcomes in agricultural systems models: Current status and recommended improvements. Agricultural Systems. 2021;188. https://doi.org/10.1016/j.agsy.2020.103028

5. Allee A, Lynd LR, Vaze V. Cross-national analysis of food security drivers: comparing results based on the Food Insecurity Experience Scale and Global Food Security Index. Food Security. 2021;13(5):1245-1261. https://doi.org/10.1007/s12571-021-01156-w

6. Cooperab М, Müller В, Cafiero С, Laso Bayas JC, Crespo Cuaresma J, Kharas H. Monitoring and projecting global hunger: Are we on track? Global Food Security. 2021;30. https://doi.org/10.1016/j.gfs.2021.100568

7. Poudel D, Gopinath М. Exploring the disparity in global food security indicators. Global Food Security. 2021;29. https://doi.org/10.1016/j.gfs.2021.100549

8. Gumerov RR. Food Security: New approaches to content analysis and evaluation. Studies on Russian Economic Development. 2020;182(5):133-141. (In Russ.). https://doi.org/10.1134/S107570072005007X

9. Benea C, Bakkerb D, Chavarroa MJ, Evenc B, Meloa J, Sonneveld A. Global assessment of the impacts of COVID-19 on food security. Global Food Security. 2021;31. https://doi.org/10.1016/j.gfs.2021.100575

10. Coleman-Jensen А, Rabbitt МP, Gregory СA, Singh А. Household Food Security in the United States in 2020. U.S. Department of Agriculture, Economic Research Service; 2021. 55 р.

11. Swinnen J. Competition, market power, surplus creation and rent distribution in agri-food value chains. Background paper for The State of Agricultural Commodity Markets (SOCO) 2020. Rome: FAO, 2020. 72 p. https://doi.org/10.4060/cb0893en

12. van Berkum S, Ruben R. Exploring a food system index for understanding food system transformation processes. Food Security. 2021;13(5)1179-1191. https://doi.org/10.1007/s12571-021-01192-6

13. Farmery AK, Brewer TD, Farrell P, Kottage H, Reeve E, Thow AM, et al. Conceptualising value chain research to integrate multiple food system elements. Global Food Security. 2021;28. https://doi.org/10.1016/j.gfs.2021.100500

14. Food outlook - biannual report on global food markets. Rome: FAO. 112 p. https://doi.org/10.4060/cb7491en

15. Нутц Н., Сиверс М. Общее руководство по развитию производственно-сбытовых цепочек. Как создавать рабочие места и улучшать условия труда в целевых секторах. Женева: Международная организация труда, 2017. 29 с.

16. Руководство по измерению глобального производства. Нью-Йорк, Женева: ООН, 2016. 195 с.

17. Kondratyev VB, Popov VV, Kedrova GV. Global value chains transformation: Three industries’ cases. World Economy and International Relations. 2020;64(3):68-79. (In Russ.). https://doi.org/10.20542/0131-2227-2020-64-3-68-79

18. Hamilton S, Sunding D. Joint oligopsony-oligopoly power in food processing industries: Application to the us broiler industry. American Journal of Agricultural Economics. 2021;103(4):1398-1413. https://doi.org/10.1111/ajae.12115

19. McKendree MGS, Saitone TL, Schaefer KA. Oligopsonistic input substitution in a thin market. American Journal of Agricultural Economics. 2021;103(4):1414-1432. https://doi.org/10.1111/ajae.12159

20. Howard РH. Concentration and power in the food system. Who controls what we eat? Bloomsbury Publishing; 2016, 216 p.

21. Kelloway C, Miller S. Food and power: Addressing monopolization in America’s food system [Internet]. [cited 2021 Dec 12]. Available from: https://static1.squarespace.com/static/5e449c8c3ef68d752f3e70dc/t/614a2ebebf7d510debfd53f3/1632251583273/200921_MonopolyFoodReport_endnote_v3.pdf

22. Osokina NV, Kazantseva EG. Strengthening of the economic power of the dominating entities in the food industry. Foods and Raw Materials. 2016;4(2):190-200. https://doi.org/10.21179/2308-4057-2016-1-190-200

23. Казанцева Е. Г. Функционирование глобальных компаний на продовольственных рынках // Техника и технология пищевых производств. 2014. Т. 35. № 4. С. 146-152.

24. The new oligopoly of container shipping [Internet]. [cited 2021 Dec 07]. Available from: https://www.joc.com/maritime-news/container-lines/new-oligopoly-container-shipping_20190704.html

25. Addressing concentration in the meat-processing industry to lower food prices for American families [Internet]. [cited 2021 Nov 12]. Available from: https://www.whitehouse.gov/briefing-room/blog/2021/09/08/addressing-concentration-in-the-meat-processing-industry-to-lower-food-prices-for-american-families

26. Remarks by President Biden during a virtual meeting to discuss boosting competition and reducing prices in the meat-processing industry [Internet]. [cited 2022 Jun 10]. Available from: https://www.whitehouse.gov/briefing-room/speeches-remarks/2022/01/03/remarks-by-president-biden-during-a-virtual-meeting-to-discuss-boosting-competition-and-reducing-prices-in-the-meat-processing-industry

27. Global value chains in agriculture and food: A synthesis of OECD analysis. Paris: OECD; 2020. 25 p. https://doi.org/10.1787/6e3993fa-en

28. RAEX-600-2021: выпуск 2021 года. URL: https://raex-rr.com/pro/largest/including_industry/energy_sales/2021/analytics/RAEX-600-2021 (дата обращения 20.12.2021).

29. Официальный сайт АО «Интерфакс». СПАРК. URL: https://spark-interfax.ru (дата обращения 30.12.2021).

30. Merkle M, Moran D, Warren F, Alexander P. How does market power affect the resilience of food supply? Global Food Security. 2021;30. https://doi.org/10.1016/j.gfs.2021.100556

31. Reardon T, Liverpool-Tasie LS, Minten B. Quiet Revolution by SMEs in the midstream of value chains in developing regions: wholesale markets, wholesalers, logistics, and processing. Food Security. 2021;13(6):1577-1594. https://doi.org/10.1007/s12571-021-01224-1

32. van Berkum S. How trade can drive inclusive and sustainable food system outcomes in food deficit low-income countries. Food Security. 2021;13(6):1541-1554. https://doi.org/10.1007/s12571-021-01218-z